А я вот не был на войне, пришлось потом родиться…

В далеком детстве мы днями пропадали на улице. Даже кино крутили под звездным небом, растянув  экран между столбами. Ряды лавочек заполняли соседи. Здесь на лужайке мы играли в лапту. Шел май 1965. Наше внимание привлекли украшенные ветками и транспарантами машины, которые с криками «Ура! Победа! »встречали стоящие вдоль дороги люди. Букеты тюльпанов летели навстречу протянутым рукам пассажиров. Мы недоумевали. Почему люди с таким воодушевлением отмечают 20-ю годовщину какой – то машины. «Победой» тогда называли легковое авто, которое можно было увидеть в нашей Злынке. Спросила об этом мать. Она рассмеялась и сказала, что люди празднуют победу  над врагом, что в честь нее прабабушка назвала меня Виктория – значит Победа. Для детского сознания этого пока хватило. О войне тогда не говорили. Награды никто не носил.

Через год мы с моей подружкой Надей Смоляковой пошли в первый класс. Как-то зашли к ней домой. В зале у них суетился незнакомый человек с фотоаппаратом. Надин папа доставал из шкатулки много необычных значков (слова ордена и медали мне еще были неведомы) и крепил их на пиджак. Такую красоту я видела впервые и была поражена. Корреспондент то и дело повторял: «Герой!» Странно. Дядя Степан был такой обычный, домашний. Мы часто бывали у него в типографии, где повиснув на ручке огромного резака, пытались полоснуть слой газетной бумаги. Однажды застали у них дома почтальона, который устало, опустил на пол мешок писем. Конверты с яркими марками были из разных городов. Пионеры просили рассказать им, как воевал Степан Павлович, за что получил награды,подарить им фотографию в отрядный уголок.  В моей голове не укладывалось, что значит воевал, почему на всю улицу  12 писем, а тут мешок.…  Пройдет много лет прежде чем я пойму, с каким человеком мне было суждено общаться в детстве.

Степан Павлович Смоляков до войны возводил с друзьями Комсомольск-на – Амуре, хорошо зарабатывал и мечтал построить собственный дом. Но война затмила житейские планы. Воевал под Ленинградом. Поранению выбыл на время из строя и в госпитале прочитал в газете о том, как многие люди отдают собственные средства на постройку танков и самолетов. В 1942 он снимает с книжки свои сбережения, приобретает 122-мм гаубицу и становится командиром собственного орудия № 7811. Его 175 –я  Уральско-Ковельская Краснознаменная дивизия участвовала в Курской битве. Затем он со своими однополчанами освобождал брянские города Севск,  Новозыбков, Злынку, в которой познакомился с будущей женой. Берлинская битва завершила его боевой путь. Пушку сдал, как положено армейскому начальствуи прибыл в Злынку, обещал же невесте... Спустя годы он написал Р.Я. Малиновскому и просил разыскать его орудие. Маршал, сам участник четырех войн, приказал выполнить пожелание артиллериста. Пушка была доставлена и установлена в сквере г.Новозыбков, позжеперенесена в Злынку. Эта история мои первые детские познания о войне.

Двумя годами позже родители перевезли меня к бабушке  в с. Семцы Почепского района. О том,  насколько серьезными были  сражениях возле этого села,  пишет в своей книге "Воспоминания солдата" бывший командующий танковых войск вермахта Гейнц Гудериан. Но всего этого мы еще тогда не знали. На школьном дворе находилась братская могила погибших красноармейцев и мирных жителей. Весенним днем после уроков одноклассники и я побежали в школу. Разнеслась весть,что военные вскрыли этот холмик, для перезахоронения жертв войны. Близко нас не подпустили. Односельчане стояли стеной. Женщины рыдали и долго пересказывали друг другу, что среди найденных вещей была калоша (распространенная деревенская  обувь) полная, как все утверждали  крови, как будто гибель людей была недавно.Эти слова произвели на нас гнетущее впечатление. Молча разошлись по домам с глубоким убеждением, что война это ужас и смерть. На фоне этих событий отец вспомнил, как в начале войны к ним во двор зашел вражеский солдат. Вышла мать с младшим сыном на руках. Немец по-хозяйски обшарил сундук со скудными запасами сала и  муки в коридоре. Нашел корзиночку с десятком припрятанных для детей яиц. Маленький брат вырвался из рук мамы и с  радость бросился к еде повторяя – дай, дай, дай! Фашист сапогом отшвырнул его в сторону. Ребенок закричал от боли. А дальше все происходило за считанные секунды. Внезапно резко распахнулась дверь, это они с  сестрой выбежали на крик. Солдат дрогнул и выстрелил, а мама их, невысокого роста и почти слепая, в это время успела наклониться и искала руками на полуполутемного коридора плачущего ребенка. Пули пронеслись над ней  и между детьми, отхватив у девочки часть уха и застряв в дубовом шкафу зала. Сестра вскрикнула, солдат схватил награбленное,  и спиной  вперед  покинул их дом. Отец запомнил белое от ужаса лицо  и красную  от крови щеку сестры. Рана казалась не опасной, но утром ухо распухло, начался жар. Лекарства ни у кого не было, отвары и примочки не помогали. Через неделю девочка умерла. После освобождения села пришло сообщение, что их кормилец,красноармеец Кундасев Василий Федорович, пропал без вести в мае 1943, а через год младший брат подорвался на мине. Так у моего отца в детстве  война забрала и папу, и брата с сестрой. А я горевала, что у меня не было ни одного дедушки. Они остались в том строю, где двадцать семь миллионов. Война это не проходящая всенародная  тоска и трагедия. Трагедия, происходившая даже там, где ее не должно было быть. Она настигала людей и после войны.

Ольге Солошик было 10 лет. Жила она в маленькой  деревне Заплесье. Потрясением для нее было то,  как в 1944 году, после освобождения Белоруссии в соседнем селе нквдешники расстреляли всю семью, за то, что годом раньше у них на свадьбе были немцы. Разбираться даже не стали, что паренек собирался уйти в партизаны, понимал, что может не вернуться и уговорил родных, ради любимой, соблюсти народную традицию. В день свадьбы  внезапно нагрянуло несколько немцев - наглые, сильные с автоматами. Стали проявлять интерес к невесте. Надвигалась беда. Беззащитные хозяева вынуждены были  отвлекать внимание оккупантов. Подносили им  обильно самогон, суетливо подсовывали квашеную капусту. Другого выхода не было. Пронесло. И вот финал. 

Студентами педагогического училища мы работали в д. Марковск недалеко от г. Погара. Рассели ли нас по домам местного населения. Тихим  вечером вспоминали забавные истории детства. Наш хозяин, Виктор Иванович,  вдруг притих и заплакал. Он рассказал, как пришли  в 1941 полицаи и увели корову, а ведь в селе тогда дети в основном  питались домашним хлебом и молоком. Вместе с сестрами пришлось часто  обследовать все окрестные поросшие лесом  пригорки в  поисках щавеля, ягод, грибов, орехов. Было страшно. Фашисты и полицаи могли обвинить в связях с партизанами и тогда муки. Особенно тяжко  было зимой. Четырехлетний Витя клянчил у матери молока, а его не было. И вдруг, после очередных его стенаний, молоко стало появляться. Мать уходила в сени и приносила ему одному кружку молока. Решил разузнать, где же она его прячет, и напиться  вдоволь. Из укрытия было видно, как мама налила из кувшина …воды, добавила… мел и размешала. Еще он сообщил нам, что в их деревне живет женщина, которая в годы войны выдала советского летчика, спрыгнувшего  с горящего самолета. Воображение рисовало картину. Раненый летчик, в окровавленной форме, со связанными руками, под дулом фашистского автомата гордо шагал на расправу.   Нас юных, воспитанных на «Молодой гвардии» возмущенный разум взывал к мести. Почти ночь наша профсоюзная ячейка обсуждала план справедливой кары. О криминале речь не шла, но разбить окно камнем, бросить в дом записку с текстом «Смерть предателю Родины!», обмазать дверь дегтем - это самое малое, что она заслуживает - думали мы. К утру здравый смысл возобладал, и месть была отложена – нужно было спасать урожай Родины.

Наш мир детства был окутан трепетным  и осознанным отношением к войне. Оно передавалось с черно-белого экрана кино, закреплялось, когда мы, пионеры,  прибивали к домам не вернувшихся с войны и  ветеранов памятные красные звезды. Западало в душу со страниц книг В. Быкова и Б. Васильева. Помню, как хотелось мне вырвать на память из книги о летчицах портреты Т. Макаровой и В. Белик, сгоревших в самолете. Парашюты они  не взяли, чтобы увеличить количество прикрепленных бомб. Но я решила - пусть и другие ребята видят эти прекрасные лица. Нельзя лишать их этой возможности.

Как-то, в тестировании по Великой Отечественной войне, я  попросила учеников назвать слова, которые написаны на могиле Неизвестного солдата в Москве. В тексте параграфа их не было, и я их не озвучивала. Они были под фотографией памятника в учебнике. Многие забеспокоились - не знали. Одна  ученица написала так: «Мы не знаем твоего имени, но то, что ты сделал для нас - будем помнить всегда!». Простота и глубина этой фразы  символ отношения к войне детей всех поколений России.

Быльева Виктория Александровна,

учитель истории и обществознания МБОУ «Лицей № 1 Брянского района»,

заместитель председателя профсоюзной организации лицея.

 

Фото Смолякова С. П. возле своей пушки взято из свободного доступа в Интернет.